Коль нидрей молитва

Йом Кипур: законы и обычаи праздника

Йом Кипур и десять дней трепета

Йом Кипур — День Всепрощения — вершина духовного подъема, который царит среди евреев на протяжении сорока дней. Первыми были тридцать дней месяца Элул — время искреннего отчета, самоанализа и подведения итогов прожитому году. А затем — десять дней трепета и раскаяния от Рош а-Шана до Дня Искупления.

Йом Кипур — наиболее святой и возвышенный день года, когда евреи, забывая о земных делах, полностью посвящают себя искуплению и очищению от совершенных грехов.

Чтобы прийти к Дню Искупления внутренне подготовленным, человек анализирует прошедший год, вспоминает свои прегрешения перед людьми и Б-гом. Человек — не ангел, ему свойственно ошибаться, но Б-г всегда готов простить искренне раскаявшегося. Вот отчего не страх, не душевные муки и не ужас перед небесным судом несет День Искупления евреям, а радость и душевный подъем. Поднявшись над земным, искренне и полностью представ перед Всеблагим и Прощающим, мы обретаем надежду и даже уверенность, что будем вписаны в счастливый год.

«Над нами всеми суд в Рош-а-Шана, а приговор выносится на Йом Кипур», — из века в век повторяют евреи на Судный День. «Потому что в этот день Он простит вас, чтобы очистить вас от грехов ваших».

. Тридцать три века назад, в Синайской пустыне, после грехопадения евреев — поклонения золотому тельцу — Моше поднялся на гору Синай, молить Б-га о прощении своему народу. В день Йом Кипур он вернулся, принес новые Скрижали Завета и радостную весть: «Простил Я по слову твоему!» С тех пор Йом Кипур стал днем Всепрощения и одновременно первым днем изучения Великой и Святой Торы.

Кто не пробуждается, чья душа не стремится к Всевышнему — разве он живет? Но способный оторваться от будней и спросить себя: «Зачем я на земле, в чем мое назначение, где мое место?» — у такого человека есть надежда. «Кто находится между живыми, тому еще есть надежда, — утверждает Шломо а-Мелех (Соломон), — как и псу живому лучше, нежели мертвому льву».

. Это произошло в годы второй мировой войны в немецком лагере для западных военнопленных. Среди находившихся там солдат многих стран было немало верующих евреев. Они понимали, чем грозит демонстрация религиозности в немецком концлагере, но еврейская искра, вечно горящая в еврейских сердцах, помогла одержать верх над сомнениями осторожных.

Не объявляя заранее, но и не делая из того секрета, в Йом Кипур евреи собрались в бараке. Наступил возвышенный час молитвы Дня Искупления. И каково было удивление молящихся, когда в барак один за другим стали входить офицеры и солдаты, о ком и подумать было нельзя, что они евреи. Рискуя многим, они пришли на свой еврейский праздник и подхватили мелодию величественной молитвы.

На Йом Кипур в синагоге читают Книгу пророка Йоны, где раскрыта основная идея Дня Искупления: прощение тем, кто раскаялся и вернулся на праведный путь. Так случилось во времена пророка Йоны с жителями Ниневии — богатого и прекрасного города древности, погрязшего в грехах и пороках. Йона призвал жителей безнравственной Ниневии к раскаянию, предупредив, что иначе город и люди погибнут. И все горожане — от царя до последнего раба — вняли голосу пророка, отказались от порочной жизни и тем спасли себя от гнева Б-га.

Всевышний прощает, если Его об этом просят, говорит пример Ниневии. Нужно только осознать и прочувствовать свою вину, с чистым сердцем восхваляя «Б-га, который милует и прощает наши грехи».

К концу последней молитвы Дня Искупления — «Неила» — даже самую огрубевшую душу охватывает огромное волнение. Раскаяние способно высоко вознести человека, способно поднять его на нравственный уровень, недоступный ему до падения. И прежние его проступки, послужившие причиной морального перерождения, теперь считаются «кaк даже если бы они были заслугами». Эта удивительная способность превращения грехов в заслуги, величайшего зла в величайшее добро, и отличает раскаяние — тшува.

Долг и обязанность каждого еврея вернуться к Б-гу. «Возвратитесь ко Мне, и я вернусь к вам». Но без усилий, без искреннего стремления к совершенству, человек не может вернуться на путь Всевышнего.

«Коль нидрей»

«Коль нидрей» — первая молитва Йом-Кипура. Солнце еще не зашло, но люди уже собрались в синагоге. Нежная печаль заката, белые талиты и множество горящих свечей — сколько художников рисовали эту картину, сколько будут еще. Но они не смогут изобразить тот странный холодок, который чувствуешь, когда раскрывают «арон а-кодеш», где хранятся свитки Торы. Два из них вынимают и проносят по залу, чтобы каждый смог поцеловать бархатную ткань, скрывающую тайну. У злодеев этот свиток — последняя надежда, у праведников — первая. У нас — я не знаю.

Хазан (ведущий) начинает молитву. Ее арамейские слова заставляют исследователей думать, что текст сложили евреи Вавилонии в незапамятные времена. Суть молитвы — отмена всех обетов, клятв, обещаний, которые мы вольно или невольно произнесем в этом новом, недавно наступившем году, а потом не исполним.

Во всяком случае, «Коль нидрей» была знакома испанским евреям, которых под угрозой смерти заставляли креститься. Испанцы дали этим «новым христианам» приятное название — «марранос» («свиньи»). Марраны притворялись, что стали гоями, а сами хранили свое еврейство втайне, как голубку, которую удалось спасти из огня.

Молились втайне, соблюдали украдкой. Но в Йом-Кипур они не могли не собираться вместе, потому что в этот день душа, свободная от страхов тела, парит в невиданной высоте. Стыд пред Б-гом душа чувствовала, может, так же сильно, как на Небесном Суде. Хазан, полчаса назад ходивший с крестом на шее, не мог открыть рта. Тогда рядом с ним вставали двое со свитками Торы. Их власть давала хазану силы произнести:

«С ведома Всевышнего и с ведома общины, В йешиве небесной и в йешиве земной, Мы разрешаем молиться вместе с грешниками. »

«Мы» — это не горстка слабых и растерянных людей, которым так трудно сейчас впервые произнести имя невидимого Б-га. «Мы» — это все потомки Авраама, Ицхака и Яакова, которые разрешают грешникам присоединиться к общей молитве.

Марраны канули в прошлое, а, может быть, и нет, только говорят не по-испански, а по-русски или на каком-нибудь другом языке. Поэтому наши мудрецы решили не менять упоминание про грешников. «Коль нидрей» отменяет все будущие обязательства, кроме обязательств перед собственной душой.

Законы и обычаи праздника Йом Кипур

Пять праздников называет нам Тора, среди них — Йом Кипур. Тора велит полностью посвящать этот день Б-гу и зовет к соблюдению — трепетному и священному — обычаев Дня Искупления. Торжественное, святое соблюдение обычаев кануна и дня Йом Кипур — свидетельство нашей искренней веры и залог Божественного Всепрощения.

Существует очень давний обычай, называемый капорес (капарот). Вечером, за сутки до наступления Йом Кипура дня или на рассвете кануна этого дня, мужчина или мальчик берут в руки петуха, а женщина или девочка — курицу и произносят молитву Бней Адам. Затем, осторожно вращая птицу над головой, повторяют: «Да будет это моим искуплением. » Идея обряда капорес предполагает искреннее раскаяние при мысли, что и нас за наши грехи могла бы — не дай Б-г! — постичь судьба этой бедной птицы. Но милосердие Б-га беспредельно и несет нам прощение, если наше раскаяние искренне.

Эту птицу или стоимость ее отдают бедным. Если не удалось достать птицу, обряд капорес может быть выполнен вращением над головой денег, которые также отдают бедным.

Перед Йом Кипур принято просить прощения у друзей и знакомых, если довелось обидеть их словом или действием. Обычай предписывает просить прощения сначала у людей, а затем у Б-га, ибо человек не может быть прощен Б-гом, пока он не прощен людьми. «Кто говорит: согрешу и покаюсь, а в День Искупления мне простят — тому не прощают. Если кто грешил против Б-га, то в Йом Кипур ему прощают, Если он грешил против друга, в этот день ему не прощают. Он должен заранее помириться с ним и добиться от него прощения».

В канун Йом Кипур принято просить и дарить кусочки леках (торт из ржаной муки с медом). За этим стоит чудесный символ: «Если предстоит мне получать еду из милости — пусть это произойдет сегодня, сейчас, чтобы не пришлось мне впредь протянуть за подаянием руку».

В канун Йом Kипyp тысячи людей приходят к Любавичскому Ребе шлита Королю Мошиаху и он дaeт каждому кусочек леках, желая «доброго и сладкого гoдa».

В канун Йом Кипур принято окунаться в воды миквы.

В этот день принято давать больше обычного денег на благотворительные цели (цдака). При входе в синагогу обычно стоят тарелки для разнообразных сборов: на йешивы, на фонды благотворительности и взаимопомощи, на поддержку добровольных организаций по распространению и укреплению идишкайт (еврейства) и т. д. Приближение святого дня — Йом Кипур — распахивает сердца для великой заповеди цдака.

Накануне Йом Кипур, после молитвы Минха, Любавичский Ребе благословляет весь еврейский нaрoд. Накануне Йом Кипур, примерно за час до захода солнца, устраивают последнюю перед постом и обильную трапезу. Предписывается разумно рассчитать количество еды для этой трапезы, чтобы вступить в Йом Кипур в состоянии, соответствующем святости этого дня.

Однажды, в канун Йом Кипур, кoгдa eвpeи собрались в синагоге и приготовились к молитве Коль Hидpeй, рабби Леви-Ицхак из Бердичева — один из столпов хасидизма — повел себя очень странно. Он начал внимательно вглядываться в лица евреев, расхаживая мeжду ними, а затем, не начиная Коль Нидpей, сказал:

— Б-г мира! Посмотри на cвoй нapoд, выдающийся из всех народов. Ты приказал поститься в этот день и приказал есть побольше в кaнyн этого дня. Если бы дpyгиe народы получили такой наказ, многие из них были бы уже пьяны. Твой нapoд соблюдает слова Твои, все они ели и пили, но нет пьяного между ними. Все явились в синагогу трезвыми и серьезными. Скажи же им: «Простил!»

За 18 минут до захода солнца, в точно указанное календарем время, женщины зажигают свечи, произнося при этом следующее благословение:

Транслитерация:

1. Борух Ато А-дой-ной Элойейну Мелех Оойлом Ашер Кидшону Бемицвойсов Вецивону Леадлик Нейр Шел Йойм а-Кипурим.

2. Борух Ато А-дой-ной Элойейну Мелех Оойлом Шеэхейону Векиймону Вэигийону Лизман а-Зе.

Перевод:

1. Благословен Ты Б-г, Всесильный наш, Властелин вселенной, Освятивший нас своими заповедями и указавший нам зажигать свечи дня Всепрощения

2. Благословен Ты Б-г, Всесильный наш, Властелин вселенной, Сохранивший нас в живых, Обеспечивший наше существование, и доведший нас до сего времени.

Перед уходом в синагогу отец (или мать, если нет отца) традиционно благословляет детей. Он возлагает руки на голову каждого ребенка и с волнением произносит молитву: «Да уподобит тебя Б-г Эфраиму и Менаше. Да благословит тебя Б-г и хранит тебя. Да озарит тебя лицо Его и помилует Он тебя. Да обратит Б-г лицо Свое на тебя и даст тебе мир. Да будет воля Твоя, и да вселишь Ты в сердце ребенка любовь к Всевышнему, да не дашь ребенку согрешить, и да будет у него желание изучать Тору и следовать заповедям ее, и да будут у него друзья, изучающие Тору и следующие ее заповедям, и да будут записаны сын мой к жизни хорошей и доброй вместе со всеми праведниками Израиля и вместе со всем Израилем! Амень!»

Пepeд самым наступлением Святого Дня, Любавичский Ребе, уже одетый в белый китель и молитвенный талес, вxoдит в зал, где собираются учащиеся любавичских йешив, и благословляет их кaк родной отец своих дeтeй. Счастлив человек, переживший это!

За 18 минут до захода солнца начинается пост.

День, когда Б-г отпускает грехи человека, строг и торжественен. На протяжении этих суток запрещается есть, пить, умываться (можно только помыть пальцы рук после сна и посещения туалета), употреблять косметику, носить кожаную обувь (только из резины, синтетики или войлока). В этот день запрещена любая работа и близость между супругами. Однако еврейские религиозные законы гласят: если опытный врач, даже нееврей, считает, что больному опасно поститься, он обязан подчиниться и прервать пост, следуя указаниям раввина.

Йом Кипур евреи проводят в синагоге в молитвах, которые проникнуты просьбами к Б-гу о прощении и искуплении грехов, совершенных каждым человеком и всем еврейским народом. Святость этого дня сама по себе обладает силой, содействующей прощению грехов.

Служба в синагоге начинается с того, что самые почтенные члены общины извлекают свитки Торы, а затем становятся по обе стороны хазана (кантора). Трижды произносит кантор Коль Нидрей, а все присутствующие негромко повторяют за ним каждое слово молитвы. После Коль Нидрей следует вечерняя служба, когда читают особые молитвы, произносимые только в ночь Йом Кипур.

Следующая служба (шахарис) начинается рано утром. После чтения Торы произносят Изкор — поминальную молитву по умершим. Те, чьи родители живы, покидают на это время зал синагоги, а оставшиеся — проливают горькие слезы, вспоминая отца и мать. И многие чувствуют угрызения совести при мысли, как далеко отошли они от прекрасного образа жизни — идишкайт, которого традиционно придерживались их предки, бабушки и дедушки, матери и отцы. И многих охватывает чувство раскаяния. Они знают: родители были бы счастливы, если бы их дети были больше преданы заветам Торы, и принимают решение доставить им большую радость своим поведением в будущем, чем это было в прошлом.

После молитвы Мусаф и Минха начинается самая торжественная (и последняя) служба Неила — вершина всех молитв Йом Кипур. Она заканчивается выражением нашей непоколебимой преданности Б-гу и готовности, если понадобится, умереть за еврейскую веру, как это делали в прошлом наши святые мученики.

В Любавичской синагоге поют победный марш Наполеона.

Затем раздается последний трубный звук Шофара, все провозглашают «Йехи Адонейну Морейну верабейну Мелех а-Мошиах леолам ваэд» и Святой день завершают слова: «В будущем году — в Иерусалиме!»

С наступлением ночи, после молитвы Маарив и произнесения Авдала, заканчивается пост Йом Кипур. После окончания поста полные уверенности, что Б-г услышал молитвы, «вписал и запечатал нас» в счастливый год, сразу же начинают готовиться к постройке сукка — одной из великих заповедей наступающего через четыре дня радостного праздника Суккот.

Коль нидрей молитва

наш кантор перед йом кипуром

всё голосистей и бодрей

и коль его уже гораздо

«Все обеты (коль нидрей), и запреты, и клятвы, и посвящения, и обещания, и зароки, и любые их аналоги, которыми мы поклялись или которые мы взяли на себя с предыдущего Дня Искупления до сего Дня Искупления и с этого Дня Искупления до будущего Дня Искупления, каковой настанет нам на благо, — во всех них мы раскаиваемся. Все они да будут разрешены, отменены, остановлены, аннулированы и недействительны, не будут иметь силы и не будут существовать. Наши обеты больше не обеты, наши запреты уже не запреты, а наши клятвы больше не клятвы».

С этого заявления начинается самый главный день еврейского календаря — Йом Кипур, День Искупления. Но позвольте: почему же день исповеди и прощения грехов начинают с отмены обетов? И много ли мы даем обетов, чтобы их нужно было ежегодно торжественно отменять? А как можно отменить задним числом уже данный обет? И наконец, если евреи ежегодно отменяют свои клятвы, как их клятвам вообще можно верить?

Еврейские мудрецы понимали, что публичная отмена обетов чревата потерей доверия окружающих ко всему еврейскому народу и легкомысленным отношением самих евреев к обетам. Впервые декларация «Коль нидрей», написанная на арамейском языке, упоминается в респонсах вавилонских гаонов в начале VIII века, а затем в молитвеннике рава Амрама Гаона (IX век) — причем упоминается и тут же запрещается! Запрет, однако, не удержался. Саадья Гаон и Раши тоже принимали эту молитву с оговорками. Рабби Ицхак бен Шешет и рабби Давид бен Зимра писали об отмене этого обычая в некоторых общинах, рабби Менахем Меири призывал отменить его совсем, а Риф и Рамбам вообще его не упоминали.

Коль нидрей. Вормсский махзор. Конец XIII века. Национальная библиотека Израиля

Но обычай отменять личные обеты все же вызывает серьезные возражения. «Давши слово — держись, а не давши — крепись», или, как говорит книга Коелет: «Лучше обеты не давать, чем давать и не исполнять» (5:4). Да и сама Тора велит: «Если кто даст обет Г‑споду или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то он не должен нарушать слова своего: все, как вышло из уст его, должен он сделать» (Бемидбар, 30:3). Действительно, отношение еврейской традиции к обетам неоднозначно. Тора разрешает обеты, их давали праотец Яаков (Берешит, 28:20), Ифтах (Шофтим, 11:30) и весь еврейский народ (Бемидбар, 21:2). Но законодательная часть Торы говорит об обетах в основном в контексте их отмены, прописывая право отца и мужа незамедлительно расторгать любые обеты и зароки, данные дочерью и женой (Бемидбар, 30:4‑16).

Принято повторять «Коль нидрей» трижды, все громче и громче — для опоздавших, чтобы те, кто припозднился, не остались без отмены обетов. Даже те, кто не переступает порог синагоги весь год, стараются прийти на Йом Кипур — по крайней мере, на первую молитву, ну или хотя бы на начало службы, а именно в начале службы и читают эту декларацию. Поэтому народ и считает «Коль нидрей» сутью Йом Кипура — что, однако, не соответствует действительности. Потому же для нее написаны самые волнующие мелодии; жаль, что их невозможно передать словами. Лев Толстой назвал молитву «Коль нидрей» самой печальной и возвышенной мелодией из всех, что ему приходилось слышать.

Рассказывают, что однажды в синагоге великого теоретика и практика еврейской этики рабби Исраэля Салантера собирались начать «Коль нидрей» — но рабби все не было. Пошли искать его по всему местечку и наконец нашли — в каком‑то ветхом домике, где рабби качал детскую люльку! Видимо, мать ребенка ушла в синагогу на «Коль нидрей» и оставила присматривать за ним старшего брата, а тот не справился. Рабби Исраэль спокойно объяснил свое поведение: «Как я могу начать молиться Б‑гу в такой святой день, если еврейский ребенок плачет?»

Кол нидре

( כָּל נִדְרֵי , буквально `все обеты`), провозглашение отказа от обетов, зароков и клятв, относящихся только к давшему их. Сформулировано в первом лице множественного числа и названо по двум начальным словам. Произносится раз в году в начале вечерней литургии в Иом-Киппур. Почти во всех еврейских общинах Кол нидре читают на арамейском языке.

Как всякий акт аннулирования обета ( хаттарат недарим ), чтение Кол нидре совершается до захода солнца (стоя и при раскрытом синагогальном ковчеге; см. Ковчег Завета). Двое раввинов или уважаемых членов общины со свитками Торы в руках становятся по обе стороны от кантора (см. Хаззан) и вместе с ним и всеми молящимися произносят стих 97:11 из книги Псалмов (в некоторых общинах — весь псалом), после чего кантор трижды провозглашает вступление (приписываемое рабби Меиру бен Баруху из Ротенбурга), в силу которого «с согласия Всевышнего и с согласия общины, именем горнего и земного трибуналов» преступившим Закон разрешается молиться со всеми в Судный день.

Затем кантор читает Кол нидре трижды (как требуется во всех случаях аннулирования обета), после чего он троекратно произносит, а община (также трижды) повторяет стих 15:26 из книги Числа. Затем кантор произносит стих 14:19 из той же книги, а молящиеся отвечают троекратным произнесением стиха 14:20. Обряд Кол нидре завершается совместным чтением кантором и молящимися бенедикции Ше- хехеяну (благодарственное благословение Бога, «сохранившего нас и давшего нам дожить до этого времени»). Свитки Торы возвращаются в ковчег, а с наступлением вечера молящиеся приступают к литургии Ма‘арив.

В основе обряда отречения от клятв и обетов в Иом-Киппур лежит, очевидно, сознание греховности нарушения обязательств, взятых на себя человеком даже необдуманно или по принуждению (ср. Втор. 23:23,24). Возможность отречения априори на предстоящий год от личных зароков указана уже в Талмуде (Нед. 23б), где она связана с Рош ха-Шана и допускается лишь как личное заявление отдельного лица. Когда и где формула Кол нидре была составлена, неизвестно. Обычай отрекаться в Иом-Киппур от возложенных на себя обетов упоминается в респонсах вавилонских гаонов в середине 8 в., а чтение Кол нидре — с середины 9 в. как обряд, известный им «из других стран».

Некоторые ученые, исходя из ссылки на «другие страны» и из того, что первоначально текст был сформулирован в прошедшем времени (см. ниже), полагают, что формула Кол нидре сложилась среди испанских евреев, которых вестготские короли, проводя массовые насильственные крещения (конец 6 в. — конец 7 в.; см. Испания), принуждали клясться в том, что они отказываются от «еврейской ереси», от ее догматов и обрядов. По мнению сторонников этой гипотезы, Кол нидре, вскоре после его возникновения, приняли евреи Византии, которые в начале 6 в. — середине 10 в. тоже подвергались насильственному крещению, а также евреи подвластной ей Эрец-Исраэль.

Другие авторитеты считают, что обычай публичного чтения Кол нидре возник в Эрец-Исраэль. Распространено также мнение, что обряд и формула Кол нидре сложились в соседних Вавилонии странах, где как среди евреев, так и неевреев было обычным клясться и давать обеты.

Включение Кол нидре в литургию Иом-Киппура было встречено некоторыми вавилонскими гаонами (особенно в Суре) крайне отрицательно. Амрам бен Шешна Гаон считал нововведение «глупым обычаем», другие подчеркивали, что Кол нидре не имеет ничего общего с Судным днем и является «ухищрением, к которому недостойно прибегать» в самый святой день года. Однако, когда, по словам рабби Натроная бар Хилая Гаона (9 в.), чтение Кол нидре стало повсеместным обычаем в странах диаспоры, гаонам пришлось пойти на уступки. Са‘адия Гаон разрешил чтение Кол нидре «непроизвольно согрешившей общине», а Хай бен Шрира Гаон изменил лишь декларативную форму Кол нидре, придав тексту характер заявления о готовности общины молить Бога освободить давших обет, клятву и т. п. от взятых на себя обязательств. Отрицательное отношение к Кол нидре удерживалось в кругах законоучителей Испании и Северной Африки даже во времена Маймонида, который, как и Ицхак Алфаси, обходит Кол нидре молчанием.

Во Франции, Провансе и Германии Кол нидре вошло в литургию, но многие раввины Италии и даже Прованса долгое время противились включению Кол нидре в состав молитв Иом-Киппура. Ашер бен Иехиэль, его сын рабби Я‘аков бен Ашер и Иосеф Каро постановили, что следует принять Кол нидре в литургию Иом-Киппура «в качестве обычая» (Ш. Ар. ОХ. 619:2). Следуя подразумеваемому постановлению Маймонида, евреи Йемена долго не включали Кол нидре в состав молитв Иом-Киппура, но в молитвеннике их уклада, напечатанном в конце 19 в. в Иерусалиме, Кол нидре уже имеется.

Со временем в текст Кол нидре вошли весьма существенные изменения. В конце 10 в. Хай бен Шрира Гаон перевел текст Кол нидре с иврита на арамейский язык, и таким он вошел в молитвенники всех общин, за исключением итальянских, придерживающихся так называемого мин хаг роми (`римский уклад`) и романиотов. В 12 в. рабби Я‘аков Там, основываясь на том, что, согласно Галахе, от уже данной клятвы нельзя освободиться, заменил первоначальную формулу отказа от обетов, зароков и т. п., данных в истекшем году, формулой отказа от обязательств, которые будут даны в наступающем. Новая формула была принята большинством ашкеназских общин, тогда как в ритуале мин хаг роми и романиотов сохранилась старая. В большинстве сефардских общин бытует объединенная формула отречения как от прошлых, так и от будущих обязательств.

Почти с момента своего появления Кол нидре служит для недоброжелателей доказательством неблагонадежности присяги, приносимой евреями. Караимы, а за ними апостаты и христиане не упускали случая утверждать, что люди, столь легко отрекающиеся от клятв, не могут быть приведены к судебной присяге. Связанные с Кол нидре обвинения разбирались в ходе диспутов между евреями и христианами. Самым известным из них был диспут в Париже (1240) между рабби Иехиэлем из Парижа (умер, по-видимому, в 1265 г.) и его бывшим учеником — апостатом и францисканским монахом — Николаем Донином.

Подозрительность христианских судебных инстанций касательно воздействий Кол нидре на отношение евреев к присяге отражена в сложившейся в 10 в. формулировке так называемой еврейской присяги (Juramentum more Judaico; см. Клятва), которая была установлена в 531 г. и оставалась в силе в большинстве стран Европы до середины 19 в. (в Румынии — до 1912 г.). В России вопрос о Кол нидре возник в 18 в. в связи с просьбой курляндских евреев предоставить им гражданские права. Сопротивлявшиеся этому утверждали, между прочим, что Кол нидре препятствует исполнению евреями гражданских обязанностей.

В 1811 гг. вопрос о Кол нидре был поднят в сенате при обсуждении права евреев свидетельствовать и присягать. Вопрос был снова поднят в 1852 г., когда в Варшаве были отпечатаны молитвенники, в которых Кол нидре предшествовало специальное пояснение, что действию Кол нидре подлежат лишь обеты, а отнюдь не присяги. Раввинская комиссия при Министерстве внутренних дел, рассматривавшая этот вопрос в 1857 г., предложила предпослать чтению Кол нидре подробное объяснение его смысла. Комитет об устройстве евреев переработал предложенную раввинской комиссией формулу предостережения о последствиях нарушения евреями присяги и постановил читать ее непосредственно перед произнесением Кол нидре, что и выполнялось с 1860 г.

Попытки А. Гейгера и других реформистских раввинов (см. Реформизм в иудаизме) отменить чтение Кол нидре в синагогах не увенчались успехом. В большинстве синагог этого течения Кол нидре читается так же, как в ортодоксальных и консервативных (см. Консервативный иудаизм) синагогах. В сравнительно немногих реформистских синагогах вместо Кол нидре читают псалом 130 и поют на традиционный напев Кол нидре молитву об отпущении грехов, в которую включены два начальных слова из Кол нидре. За отмену Кол нидре как обряда, смысл которого может быть неправильно истолкован, высказались в свое время и некоторые ортодоксальные раввины, в том числе Ш. Р. Гирш.

Широко известная мелодия Кол нидре, одна из наиболее величественных в еврейской литургии, используется только в ашкеназских общинах. У сефардов и восточных евреев нет единой, принятой для Кол нидре мелодии; каждая община имеет свой, следующий местной музыкальной традиции напев. В общине Карпантра Кол нидре произносится шепотом.

Существование особой мелодии для Кол нидре впервые упоминается в одном из трудов пражского ученого 16–17 вв. М. Яффе, который говорит о ней как об «издавна сложившейся». А. Ц. Идельсон считает, что именно эта мелодия и стала традиционной в ашкеназских общинах, что она, по-видимому, зародилась на юго-западе Германии между 1430 г. и 1550 г. и содержит элементы как синагогального пения, так и музыкального наследия миннезингеров.

С музыковедческой точки зрения, мелодия Кол нидре представляет собой гармоническое сцепление стилистически близких мотивов молитвенного мелоса так называемых Великих праздников (Рош ха-Шана и Иом-Киппур). Она открывается торжественной силлабически построенной «прокламацией», за которой следуют глубоко прочувственные мелодичные фразы и виртуозные рулады. Из множества интерпретаций и обработок мелодии Кол нидре для солиста и хора особой популярностью пользуются обработки Л. Левандовского, И. Розенблата и Ж. Пирса.

Из обработок для вокального и оркестрового исполнения особенно интересны произведения Ш. Секунды (1890–1974) для солиста и хора (традиционное), немецкого композитора М. Бруха (для виолончели и оркестра, опус 47, 1880), А. Шёнберга (для чтеца, хора и оркестра, опус 39, 1938) и М. Кастельнуово-Тедеско (для виолончели и фортепиано, не опубликовано).

Еврейский блог-агрегатор Хасидус.ру

Latest Posts

Освобождение от обетов — евреев и Всевышнего

_{Канун Шабос главы «Вайелех»
5 тишрей 5777 года / 7 октября 2016 г.}

Когда я начал исполнять свою миссию посланника Любавичского Ребе в качестве раввина Хабада в городе Херсон, там еще сохранились старики, которые помнили кое-что из своего еврейского прошлого. Однако десятилетия коммунистической диктатуры немного замутнили их память. Очевидно, по этой причине один из старейшин общины каждый год в праздник Симхос-Тойре во время Ѓакофойс поднимался на стул, просил тишины и громко выкрикивал стихи: «Свет посеян для праведника, для честных сердцем — радость. Радуйтесь, праведники, о Б‑ге и прославляйте память святыни Его!» (Теѓилим, 97: 11, 12). А затем он начинал плакать. В первый год, успокоившись, он подошел ко мне и сказал: «Так было принято в нашей синагоге в Польше». Я сразу понял, что он, вероятно, перепутал стихи, предваряющие молитву Коль нидрей со стихами Ѓакофойс, но не стал говорить ему об этом… Одно мне было совершенно ясно: несмотря ни на что, молитву Коль нидрей, открывающую службу святого дня Йом-Кипур, он помнил гораздо лучше, чем молитвы и танцы Симхос-Тойре.

Несколько лет назад, в нашей синагоге в Одессе, сразу после начала священного дня — Йом-Кипур, когда мы закончили читать Коль нидрей, но серьезность молитвы все еще отражалась на лицах молящихся, а слезы, лившиеся из глаз многих во время первой молитвы Дня искупления, еще не высохли, в те несколько минут, когда сотни прихожан целовали Свитки Торы на пути их возвращения в арон-койдеш, один из них подошел ко мне и спросил: «Ребе, почему так трогает наши сердца молитва, которая всего лишь освобождает от необдуманных обетов? Почему ее особая мелодия вызывает так много слез?»

И тут я хочу сделать небольшое отступление (связанное, конечно, с темой статьи) и вспомнить историю из жизни рабби Акивы. В самом начале своего пути он был простым пастухом Акивой, который родился в бедной семье и даже не научился читать и писать. Он пас стадо одного из самых богатых людей в Иерусалиме — Калбы Савуа. Рахель, дочь Калбы Савуа, увидев пастуха Акиву, заметила что-то особенное в нем и влюбилась. В сердце Акивы тоже вспыхнула любовь к красавице Рахель. Молодые люди хотели пожениться, но Рахель знала, что ее отец будет категорически против этого брака: разве может красивая и образованная дочь самого богатого человека в Иерусалиме выйти замуж за бедного неграмотного пастуха?! Рахель спросила Акиву: «Если я обручусь с тобой и стану твоей женой, пойдешь ли ты изучать Тору?» — «Да!» — не задумываясь, ответил Акива.

Они тайно поженились, и Рахель отправила своего суженого учиться. Слух о замужестве дочери достиг ушей Калба Савуа и привел его в ярость. Отец отказался от Рахели, выгнал ее из дома, лишил наследства и всяческой поддержки.

Прошло много лет, в течение которых Акива изучал Тору, а преданная Рахель бедствовала и ждала своего мужа. Талмуд (трактат «Ксубойс», 63а) рассказывает, что, когда рабби Акива возвратился в Иерусалим великим мудрецом, его сопровождали двадцать четыре тысячи учеников. Все жители города вышли ему навстречу, среди них была и его жена. Рахель стала пробиваться к мужу, а его ученики, не знавшие, кто она, пытались оттолкнуть оборванку от своего великого учителя, но рабби Акива сказал им: «Пустите ее! Вся моя Тора и все, чему вы научились от меня, — ее заслуга!»

Теперь наступает очередь самой важной (с точки зрения темы этой статьи) части истории. Услышал Калба Савуа, что в город пришел великий мудрец, и сказал: «Я пойду к нему, возможно, он освободит меня от злосчастного обета!» Много лет назад, рассердившись на непослушание дочери, Калба пообещал, что Рахель не получит от него наследство. Но годы шли, он сожалел о данной клятве и очень скучал по своей единственной дочери. Однако обет связывал его. Что же он мог сделать? Тора дает решение этой проблемы. Надо пойти к известному мудрецу, важному раввину, который имеет право освободить человека от необдуманного обета. Пришел Калба Савуа к рабби Акиве, но не узнал его, ведь столько лет прошло. Он рассказал рабби о том, как он раскаивается в данной когда-то клятве. И рабби Акива спросил его: «Если бы ты знал, что неграмотный пастух однажды станет великим раввином, дал бы ты такой обет?» (при освобождении от обета человека спрашивают, дал бы он его, Если бы знал то, что теперь знает). Ответил Калба Савуа: «Даже если бы он выучил одну главу или одну ѓалоху, я не лишил бы дочь наследства». Сказал рабби Акива: «В таком случае я освобождаю тебя от твоего обета, ибо я и есть тот самый пастух Акива — твой зять!» Обрадовался Калба Савуа, упал ниц и целовал его ноги, и отдал ему половину своего имущества.

Вернемся к молитве Коль нидрей. Мы собираемся вместе, достаем Свитки Торы, составляем бейс-дин (еврейский суд) и отменяем обеты и обещания, которые дали по ошибке, случайно. Но, конечно, мы не можем нарушить обещания, данные другим, как сказано в просьбе об освобождении от обетов: «Я не прошу снять те обеты, которые нельзя снять». Это все очень хорошо, но какое отношение это имеет к Йом-Кипуру? Ведь в День искупления мы приходим к Всевышнему молить о прощении за проступки, совершенные нами в прошедшем году, заверяем Его, что в следующем году мы будем стараться больше не допускать подобных прегрешений, идти праведными путями и просим даровать нам хороший и сладкий год. Все другие молитвы вполне соотносятся с атмосферой Судного дня: и Видуй, в которой мы каемся в наших грехах, и Авину малкейну («Отец наш, Владыка наш»), в которой мы просим Б‑га дать нам хороший год, и известный пиют Унсане токеф. Но непонятно, как связана молитва Коль нидрей и Йом-Кипур, почему она стала первой молитвой, открывающей службу святого дня, и что сделало ее самой знаменитой из иудейских молитв.

Будучи студентами иешивы в Израиле, мы каждую пятницу, в соответствии с указанием Любавичского Ребе, стояли в разных общественных местах и предлагали евреям надевать тфилин. Мой друг рассказал мне, что однажды к нему подошел американский турист, который говорил только на идиш. Он сказал, что сегодня йорцайт его отца, и он хочет сделать Коль нидрей, имея в виду, что хочет сказать Кадиш, но слово «Кадиш» он не помнил. Единственная молитва, название которой он вспомнил, была Коль нидрей, потому что это действительно самая известная молитва в среде народа Израиля. И снова возникает вопрос: что послужило причиной того, что она заняла столь особое место среди молитв еврейского народа?

Думаю, что на эти вопросы поможет нам ответить один замечательный мидраш, рассказывающий историю о грехе золотого тельца. Все мы знаем эту историю. Через сорок дней после получения Торы, когда сыны Израиля услышали Десять заповедей и Творец возвестил: «Я — Г‑сподь, Б‑г твой, и не будет у тебя других богов!», они сделали золотого тельца и преклонялись перед ним. Моше в то время был на горе Синай, и Всевышний, известив его о случившемся, сказал: «И теперь, оставь Меня, и воспылает Мой гнев против них, и истреблю Я их…» (Шмойс, 32: 10) Это то, что Б‑г хотел сделать, но Тора продолжает: «И говорил Г‑сподь Моше лицом к лицу» (там же, 33: 11) Мидраш говорит нечто удивительное: «Народ Израиля сделал золотого тельца. В то время, когда Моше успокаивал гнев Всевышнего и молил Его простить их, Б‑г сказал Моше: «Я уже поклялся: «Приносящий жертвы божествам — а не Г‑споду одному — истреблен будет» (Шмойс, 22: 19), и клятву, сошедшую с уст Моих не вернуть!» Другими словами, Б‑г сказал Моше: «Моше, Я люблю тебя и хотел бы помочь вам, но Мои руки связаны, ибо закон гласит, что тот, кто занимается идолопоклонством, приговаривается к смерти. Нельзя изменить закон, Я очень сожалею!»

Когда все это произошло? Когда Б‑г простил сынам Израиля грех золотого тельца? Это произошло в Йом-Кипур более чем три тысячи триста лет тому назад. Поэтому каждый год перед наступлением Йом-Кипур, когда мы приходим просить прощения и благосклонности у Б‑га, мы достаем Свитки Торы, составляем суд, закутываемся в талесы и произносим молитву Коль нидрей. Мы освобождаемся от необдуманных обетов и тем самым прокладываем путь прощению, о котором просим Владыку мира. Потому что для того, чтобы удостоиться согласия Творца на разрешение наших обетов и благословения на хороший и сладкий год, несмотря ни на что, мы должны последовать Его примеру.

Настало время прощать и двигаться дальше! Много раз люди говорят: «Я пообещал себе это, и я сдержу свое обещание. Я не нарушу свое слово. Слово есть слово». Тора говорит, что Б‑г действует по принципу «мера за меру». Так что, если мы раскаемся по поводу обетов, которые необдуманно взяли на себя, и, наоборот, не станем сдерживать обещаний по поводу вещей, противоположных «любви к Израилю», Творец тоже раскается в Своих словах и простит нас, и даст нам хороший и сладкий год.

Дай Б‑г, чтобы наши молитвы в этот Йом-Кипур были услышаны! Гмар хсимо тойво — Хорошей печати [на нашем приговоре, записанном в Книгу жизни]!